О роли отца в семье и ноосферном мышлении женщин

Марина Михайловна Малышева – доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН 

– Марина Михайловна, Вы являетесь членом экспертной группы Евразийского женского форума по развитию STEM-образования в России. Оно подразумевает упор на естественно-технические науки, математику. На Ваш взгляд, нашим детям не хватает математического образования или нужно преподавать его как-то по-другому?

– По итогам исследования TIMSS (Trends in Mathematics and Science Study) 2016 г., которое охватывает учащихся 4-х и 8-х классов, а также выпускников, изучающих математику и физику углубленно, российские школы вошли в десятку сильнейших в мире. Исследование осуществляется каждые 4 года при участии свыше 50 стран. Мы обошли Великобританию, Бельгию и Францию. Но наше математическое образование нужно более активно приближать к потребностям рынка. Математика не должна оставаться преимущественно фундаментальной дисциплиной с высокой степенью абстракции. Она должна быть междисциплинарной и прикладной, решать конкретные проблемы в области медицины, нанотехнологий. Например, математические формулы позволяют рассчитать с очень большой вероятностью риск инфаркта миокарда у человека путем измерения набора показателей работы сердечной мышцы и желудочков. Об этом в школе детям пока рассказывают мало.

– Почему девочки не очень активно идут в науку и IT?

– Во многих российских семьях девочек больше готовят к семейной жизни, в этом смысле считается, что наука им не особенно нужна. Более того, часто вуз рассматривается как своеобразный брачный рынок. И действительно, выбор брачного партнера чаще всего происходит в студенческие годы. Сохраняется стереотип, что главным кормильцем в семье должен быть мужчина и двигать науку ему сподручнее, так как он не рожает и не выкармливает ребенка. Но в последнее время намечается переломный момент в системе образования для младших школьников. У нас уже есть сеть детских технопарков «Кванториум», в которой работают преподаватели-методисты по многим направлениям, таким как космические технологии, геотехнологии, IT (программирование, большие данные, интернет вещей), аэротехнологии, энергетика, нейротехнологии, робототехника, нанотехнологии, оптические технологии, промдизайн. Открылась также «Малая компьютерная академия», где 1 апреля начались компьютерные курсы для школьников и занятия робототехникой. Дети вместе с преподавателями учатся разрабатывать веб-сайты, создавать собственные игры и анимировать персонажей, разбираться в устройстве компьютера. Обучение девочек и мальчиков происходит естественным образом, без особых призывов в адрес первых. У нас ведь в основном однодетные и двухдетные семьи, так что родителям выбирать не приходится, кому именно дать современное образование: кто родился, того и ведут обучаться новым технологиям. Дети в таких центрах будут расти и не подозревать, что когда-то были гендерные препятствия для девочек.

– Хорошо ли, что эти программы развивают детей только в техническом секторе?

– Это не совсем так. 27 и 29 марта в Москве прошли VII Межрегиональный межведомственный образовательный форум и курсы повышения квалификации для специалистов дополнительного образования, внеурочной и культурно-досуговой деятельности. Участники этих встреч активно обсуждали модели STEM-образования. Причем название форума носило интригующий характер – «STEM против STEAM». Основная идея мероприятия состояла в том, чтобы сделать развитие STEM-программ наиболее эффективным способом подключения таких дисциплин, как искусство и дизайн. Но, честно говоря, это не российский оригинальный проект – идея переименовать STEM-программы в STEAM принадлежит итальянцу Агнесу Аддону, генеральному разработчику метода «TinkiDoo», используемого в образовательных лабораториях, цель которых – познакомить детей с технологиями через самовыражение в творчестве. Агнес Аддон отвечает за «Coderdojo Roma» – инициативу некоммерческой организации, которая насчитывает уже 140 клубов Италии, причем число их мероприятий растет во всех регионах страны. Он создал свой стартап, который использует развивающие игрушки и цифровые технологии для сопровождения детей в приобретении знаний о технологиях. Все coderdojo являются великолепной смотровой площадкой, где в непринужденной обстановке наставники встречаются с участниками образовательного процесса. Его метод очень хорош, и я думаю, что он получит у нас должное развитие.

– Вы сейчас работаете над книгой по STEM-образованию. О чем она?

– Изначально мне хотелось сделать обзор развития STEM-программ по разным странам, а потом поразмышлять о путях интеграции и продвижения STEM-программ в России. Но, блуждая в недрах интернета, я скоро узнала, что у нас уже накоплен определенный опыт. Так, 16–17 апреля 2015 г. состоялась всероссийская научно-практическая конференция «STEM (естественные науки, технологии, инжиниринг и математика) и образовательная робототехника в общем и дополнительном образовании». Федеральный институт развития образования совместно с Российской ассоциацией образовательной робототехники и АНО ОРТ (Образовательные ресурсы и технологии) пригласил принять в ней участие партнеров из Москвы, Екатеринбурга и Иркутска. Работа конференции была направлена на обсуждение вопросов реализации Концепции дополнительного образования детей, утвержденной Правительством РФ 4 сентября 2014 г. Речь шла о формировании технологической компетентности обучающихся в общем и дополнительном образовании, а также о развитии экспертного сообщества в сфере научно-технического творчества молодежи, инженерного образования и образовательной робототехники.

В рамках конференции были представлены передовые образовательные практики и решения в области STEM-образования и образовательной робототехники. Участвовали руководители органов исполнительной власти субъектов РФ, осуществляющие управление в сфере образования; руководители и педагогические работники образовательных организаций; методисты и научные работники.

С 2015 г. Российский университет дружбы народов получил статус STEM-центра Intel под эгидой Всероссийского фестиваля науки. STEM-центры РУДН – это сеть научных лабораторий, поддерживающая научно-техническую составляющую в дополнительном образовании школьников и мотивирующая к последующему построению научной карьеры. Они развивают исследовательский потенциал старшеклассников на базе современных лабораторий Аграрно-технологического и Медицинского институтов, факультета физико-математических и естественных наук, экологического и инженерного факультетов, Института прикладных технико-экономических исследований и экспертиз под руководством профессорско-преподавательского состава и молодых ученых – аспирантов РУДН.

Итогом работы старшеклассников является защита научно-исследовательского проекта, содержащего научную новизну или изобретательский компонент. Лучшие работы старшеклассники представляют на творческих конкурсах молодых ученых, таких как «Международный московский салон образования», «Ученые будущего», «Фестиваль науки», «Лифт в будущее», «Юниор». Школьники, проекты которых победили на национальных турнирах, попадают в российскую команду для участия в международном конкурсе «Intel ISEF», где собираются несколько тысяч юных исследователей из всех стран мира. Их работу оценивают эксперты, среди которых нобелевские лауреаты, ведущие действующие ученые, легенды мировой науки.

– Разве STEM – это не программа для привлечения женщин в науку?

– Нет. Это образовательные программы для всех, кто хочет получить знания в области науки, математики и технологий. Женщины начали активно подключаться к STEM только в последние 5 лет, когда стала очевидной вопиющая гендерная диспропорция в науке и технологиях. Большинство развитых стран осознали, что они теряют в лице женщин огромные человеческие ресурсы, эффективное использование которых послужило бы ускоренному развитию их экономик. Да и сами женщины все чаще стали задумываться над тем, что специалисты с хорошим естественно-техническим образованием имеют большой заработок, следовательно, их человеческая безопасность обеспечена. Женщины в этом смысле остаются пока крайне уязвимыми в обществе: их зарплата в среднем в Евросоюзе, например, составляет только 3/4 заработка мужчин. В США такая же картина.

Управленцы в системе образования и руководители научных фондов стали все чаще задумываться, какие шаги нужно предпринять, чтобы гендерный дисбаланс в STEM-программах сократился. Если говорить о США, то политика разнообразия является для них официально задекларированной ценностью. Во всех организациях и институтах обязательно должны быть представлены люди разной расы, социального положения и пола. Это «три кита». Когда увидели, что женщины в науке плохо представлены, с того момента специально начали давать гранты именно женщинам, чтобы интегрировать их в STEM-программы. Такая политика реально работает. Смешение активности людей разных рас, пола и материального достатка в сфере образования позволяет достичь большей гармонии в обществе, профессиональные проекты с их участием становятся интереснее, поскольку каждый привносит что-то свое.

В Германии есть схожая программа – MINT. Она также объединяет математику, информатику, естественные науки и технологии. Немцы увидели, что делают американцы, и сказали: «Мы отстаем! Надо догонять!» Они выдвинули национальный лозунг «Все девушки в MINT!». В итоге благодаря умелой организации они нашли среди них очень большой отклик. «Samsung», «Bayer» и многие деловые компании мирового масштаба поддержали программу и выделили деньги для интеграции женщин в MINT.

И я не приемлю пассивность и недальновидность наших политиков и бизнесменов, которые не предлагают подобных инициатив и грантов, например, имени Валентины Терешковой или Софьи Ковалевской. Сам Бог велел. За женщинами большое будущее в инновационном развитии России. Я говорю это с полной убежденностью.

– Что в России препятствует развитию женских научных программ?

– Причин много, причем как «сверху», так и «снизу». О бездействии правительства и крупного бизнеса я уже сказала. Но слабая социальная активность самих женщин – тоже беда. Например, отсутствие профессиональных женских объединений. В России нет ассоциаций женщин-инженеров, женщин-биологов, физиков и т.д., а должны быть, причем со своими сайтами. Без интерактивной онлайн-площадки очень трудно создать профессиональное сообщество, способное отстаивать профессиональные интересы, продвигать свои знания и инициативы. Почему нужно именно женское профессиональное сообщество отдельно от мужского? К сожалению, 97% наставников, менторов STEM-программ – мужчины. Им легче общаться с мужчинами, они в этой области более продвинуты, женщины все еще выступают как догоняющий пол, поэтому гранты также в основном выигрывают мужчины, а это большие деньги, и наставнику выгоднее работать с мужчинами, ведь от них он получит гораздо больше дивидендов.

Женские проекты финансируются меньше. Для наставников, профессионалов высокого уровня обучать женщин – бить по своему карману.

– Значит, дело только в деньгах?

– Конечно, нет. Кроме денег велика сила гендерных стереотипов о плохой обучаемости женщин в технических и естественных науках и их чрезмерной обремененности семейными обязанностями. В США проводились многолетние исследования, которые показали, что женщин на серьезные должности в университетах и научных лабораториях берут очень осмотрительно. Например, ученые из Корнельского университета разослали на факультеты разных вузов фиктивные резюме от лица Джона и Джоанны. Резюме были фактически идентичными. Однако работодатели чаще выбирали Джона, потому что автоматически предполагается, что у Джоанн есть дети и она замужем. Все это, как считается, будет мешать ей работать.

– Какие социальные реформы следует провести, чтобы сократить гендерное неравенство?

– Если мы рассмотрим эволюцию STEM-программ, то увидим, что успех связан с одновременной работой всех трех уровней власти: федеральной, региональной и муниципальной. Есть федеральное финансирование, но должно быть и региональное, и на самом низовом уровне – в местном сообществе. Соответственно и организационные формы работы с девушками и их родителями должны быть многоуровневыми и крайне разнообразными, идущими от бизнеса, профессиональных групп преподавателей-волонтеров, женщин – поборниц гендерного равенства из организаций гражданского общества, которые знают, как преодолевать гендерные стереотипы среди населения, могут донести свою убежденность в том, что важно задействовать весь человеческий капитал, что молодые, заточенные на науку женщины – это драйвер экономики.

– А кто-то в России дает гранты на развитие STEM?

– Пока никто. Перераспределяются крохи, оседающие в разных каналах системы образования, в основном дополнительного.

– Что, на Ваш взгляд, увеличивает гендерное неравенство?

– У нас колоссальное неравенство между женщинами и мужчинами в области собственности и бизнеса. Преодоление этой пропасти – ключевой шаг к социальной сплоченности общества и большему уважению мужчин и женщин друг к другу за пределами приватного пространства. Их взаимодействие как социальных партнеров пока еще крайне слабое. Вертикаль власти опрокидывает женщин в самый низ стратификационной лестницы, лишает инициативы. Социальные лифты для женщин открыты не по принципу личных достижений, а по принципу родственных и приятельских связей. Ресурсы в обществе распределяются крайне неравномерно. Поляризация доходов достигла беспрецедентных масштабов, и гендерная составляющая этой поляризации очевидна.

Если мы рассмотрим политику Дании, то увидим, что существуют огромные налоги для людей с крупным бизнесом. Они их спокойно платят, потому что у них другой менталитет, они к этому привыкли и не бегут от налогов в друге страны. Они понимают, что налоги идут на социальные программы, которые помогают преодолеть неравенство в их обществе. Неслучайно согласно последним исследованиям Дания входит в число лидирующих стран по индексу счастья. Опросы показывают: 98% датчан уверены, что в случае серьезных жизненных проблем они знают, куда и к кому обратиться, и обязательно получат помощь. Именно это обеспечивает качество жизни людей.

– Что мешает лидировать нам?

– Мы редко говорим о человеческой безопасности и делаем слишком мало для каждой отдельно взятой личности. Чувство безопасности лежит в основании пирамиды Абрахама Маслоу. Если вы не даете человеку этого ощущения, то он никогда не достигнет успеха. Я подчеркиваю – не национальной безопасности, а именно человеческой. Эти понятия в публичном дискурсе нужно четко развести и вложить в голову каждого, особенно это необходимо разъяснять детям в школах.

– Как мы можем своими силами повлиять на ситуацию?

– Если вопрос стоит об ощущении счастья, то нужно прекратить мучить детей и толкать их всех в университеты. Первое, что должны делать родители, – уделять внимание эмоциональному состоянию ребенка: жизнерадостный он или нет. Пусть он будет кулинарным работником, но если ему это приносит удовольствие, то нужно всячески поддерживать его увлечение. Не всем нужно заниматься технологиями и наукой. Есть люди, которым это противопоказано. Их тянет к природе, к земле.

– А интеграция программы STEM не вызовет новую волну сверхнагрузок на детей в школах? Если детям придется больше заниматься наукой, как это скажется на их психике?

– Если с раннего возраста приучать детей к технологиям через игровые площадки, то процесс обучения будет проходить естественно. Например, робототехника или раскрутка собственной веб-странички настолько увлекательны, что детей от них не оторвать. Никакой депрессии не будет, наоборот, прилив энергии и счастья.

Переутомление и психический надлом школьников чаще развиваются из-за нехватки отца в семье. Ребенок не должен говорить о папе как о человеке, который где-то зарабатывает деньги. Отец должен иметь постоянный эмоциональный контакт с ребенком, регулярно помогать ему в школьных заданиях, поддерживать интерес к разным предметам. Благодаря специальным исследованиям было обнаружено, что если в первый год жизни отец много времени проводит с ребенком и чутко реагирует на его невербализованные нужды, то тот вырастает отзывчивым, у него развито чувство эмпатии. Именно такие дети способны к состраданию. В будущем они будут в первых рядах добровольцев и волонтеров. Это другое качество населения.

Член-корреспондент РАН Наталья Михайловна Римашевская, возглавлявшая два десятка лет Институт социально-экономических проблем народонаселения, на протяжении многих лет била в набат и писала о том, что у нас из поколения в поколение ухудшается здоровье матерей и детей. Мы фактически исчерпали материнство как ресурс воспроизводства здоровых поколений к началу текущего столетия. По результатам ее многочисленных исследований количество различных заболеваний росло среди женщин в геометрической прогрессии, поэтому каждая следующая когорта детей давала пониженные показатели здоровья. У больной матери здоровых детей не бывает. Образно говоря, общество теряло здоровье не «сверху» (среди старших поколений), а «снизу» – среди детей. Одно здравоохранение с этим процессом уже не справится. Нельзя продолжать сохранять такие социальные и экономические условия, при которых женщины вынуждены почти в одиночку растить детей (имея в виду их каждодневную эмоциональную отдачу и физический уход) при полной вовлеченности в рынок труда и усиленном получении образования. Если мы не подключим более активно отцов, то будет катастрофа. А добиться этого можно только при одном условии – если в государстве будет проводиться осознанная политика баланса труда и семейной жизни человека. Рабочий день должен быть нормированным, а отпуска по уходу за детьми по случаю рождения и болезни – адекватно оплачиваться, чтобы их в равной мере брали и отец, и мать.

– На улицах я в последнее время все больше вижу отцов с детьми. Значит ли это, что мужчины уже начали активно включаться в воспитание детей?

– Да, но это происходит преимущественно в крупных городах среди мужчин, которые работают в творческих профессиях во внебюджетной сфере или фрилансерами и могут независимо ни от кого планировать свой образ жизни. Согласитесь, таких людей немного. Государство наконец должно предоставить мужчинам полноценный отпуск по уходу за ребенком.

– Он же есть…

– Есть, но родителю выплачивается лишь 40% зарплаты, причем только одному – в зависимости от договоренности супругов. Автоматически в качестве такого родителя у нас выступает женщина. Потерять 40% зарплаты мужчины или зарплаты женщины – это огромная разница. Лучше пусть женщина потеряет свой небольшой заработок, иначе это ударит по карману всей семьи. В итоге у нас получается не родительский отпуск, а материнский. Называть его родительским – профанация. Именно материнство в нашей стране традиционно отождествляется с родительством. Это ненормально.

В 92 странах мира есть отцовские отпуска, предназначенные только мужчинам. Женщины их взять не могут. В некоторых случаях родителю выплачивается 90% зарплаты. В Великобритании, если делать перерасчет на наши деньги, отцы в отпуске по уходу за ребенком получают 45 тысяч в месяц. Это вполне нормально для жизни. У нас при 40% зарплаты отец получает в месяц где-то 16 или 17 тысяч. Это значит, что семья съезжает за уровень бедности. На это она пойти не может.

– Поэтому женщина начинает дома подрабатывать фрилансом, открывает мини-бизнес. Сейчас это модно. Значит, плюс для экономики все же есть?

– Фриланс – это история больших городов. Как быть с жителями сельской местности? Там только огород. А открыть мини-бизнес сегодня могут единицы женщин с детьми. И переходим мы вместо шестого технологического уклада к натуральному хозяйству.

– В ваших исследованиях Вы используете термины «современный патриархат» и «эмбрионная культура». Что Вы под эти подразумеваете?

– «Современный патриархат» – это продолжение разговора про разницу между мужчинами и женщинами в бизнесе, владении собственностью, управлении государством, представительстве в партийных структурах. К этому еще прибавляется страшная проблема – домашнее насилие. До сих пор отсутствует закон о предотвращении домашнего насилия, более того, принят закон, который выводит домашние побои из состава преступлений, если не нанесено физическое увечье. Женщины, которые будут знать, что не защищены от домашнего насилия государством, много раз подумают, заключать им брак или нет, рожать или нет следующего ребенка. Так что в области демографической политики у нас хаос. Правая рука не знает, что делает левая.

А термин «эмбрионная культура» опять же работает применительно к отцовству – понимания роли отцов в воспитании детей на государственном уровне нет. Нас воспитывают с убеждением, что в семье по большей мере ответственность лежит на матери, особенно в первый год жизни, поскольку вскармливанием занимается она. Совершенно примитивная точка зрения. Кроме кормления именно в первый год жизни ребенок должен получать максимальное внимание со стороны отца для нормального физического, эмоционального и даже ментального развития, идущего от тактильного взаимодействия, ласки, процедур купания, игры и приема воздушных ванн.

У французов есть правило «28 je t'aime» – они убеждены, что за сутки своему ребенку нужно успеть сказать «я тебя люблю» 28 раз, даже годовалому. Если вы это сделали, то ваш ребенок, как цветок в лучах солнца, будет расцветать, быстрее развиваться. Без поцелуев и объятий он растет чахлым, и у него все время не хватает жизненной энергии.

– Некоторые отцы, пропадающие сутками, говорят, что делают это из-за любви к ребенку, что это все для его блага.

– Ребенку нужны не столько деньги, сколько постоянное чувство любви и заботы. Вот что делает детей по-настоящему сильными. Ласка нужна и от мамы, и от папы, контакт и взаимопонимание должны быть постоянными. Если мы опять вернемся к разговору о STEM-образовании для девочек, то здесь есть удивительный пример влияния отцовской заботы на их образовательные достижения. Так, среди первых американских девушек, поступивших в Массачусетский технологический институт, оказалось непропорционально много таких, кто в детстве имел тесные отношения с отцами.

– Какова, на Ваш взгляд, роль женщины в семье, на работе, в истории?

– С моей точки зрения, это гармонизация общества. Мужчины от природы склонны к риску, наверное, поэтому технологии идут через них, они толкают совершенно новые идеи, часто не просчитывая результаты. У мужчин первостепенное значение имеет техносфера. Про ноосферу они порой забывают. А у женщин, я бы сказала, ноосферное мышление – они воспринимают технику неотделимо от природы и острее ощущают влияние техногенных катастроф, воздействие технических разработок на психику взрослых и детей.

В феминизме есть даже такое направление – экофеминизм. Его участницы занимают охранную позицию и стараются минимизировать риски, связанные с техногенным развитием. Все усилия нужно прикладывать к тому, чтобы не было полярностей в социуме и экологии. Я вижу миссию женщин в решении именно этих проблем. 

Агата Коровина, информационное агентство Евразийского женского сообщества

Читать все статьи рубрики