Ирина Калабихина: STEM-образование

Ирина Евгеньевна Калабихина – доктор экономических наук, исполняющая обязанности заведующего кафедрой народонаселения экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

Аббревиатура STEM расшифровывается как наука (science), технология (technology), инжиниринг (engineering), математика (mathematics). Программы STEM были созданы в целях привлечения людей в точные науки для развития конкурентоспособности страны, в том числе в эпоху гонки вооружений в середине XX в. На пороге шестого технологического уклада каждая ведущая страна вкладывает огромные средства в развитие IT. Однако первостепенное значение в процессе компьютеризации имеют люди и уровень их образования. Все эти вопросы мы обсудили с Ириной Евгеньевной и выяснили, зачем нашей стране нужны образовательные программы типа STEM для молодежи, что могут дать стране взрослые женщины, как политики обеспечат себе бессмертие, почему «ренессанс патриархата» убивает наших мужчин.

– Почему женщины так активно привлекаются в STEM-образование? Подходят ли России такие программы?

– «Женщины держат полмира» – гласит китайская пословица. Если мы будем постоянно просеивать через сито современных образовательных технологий не всех людей, а только мужчин, то получим ежегодно не два миллиона потенциальных инженеров, ученых, изобретателей, а только один. Конечно, не все обучающиеся выберут эти отрасли, не все выбравшие станут в них великими, но чем больше людей сделают этот выбор, тем больше шансов именно в нашей стране вырастить сильных ученых, изобретателей, инженеров. Причем надо учитывать, что не все мужчины хотят идти в эти отрасли, не все способны этим заниматься и достигать успехов. Простая арифметика. Зачем нам терять половину потенциала? Тем более что конкуренты это поняли и активно развивают такие образовательные программы всех уровней, в том числе для женщин. Без женщин и их человеческого капитала страна не будет впереди по уровню экономического развития, оборонного потенциала и космических программ.

В Советском Союзе это понимали. Проводилась серьезнейшая работа по продвижению молодежи в естественно-научные области. Были созданы школьные программы с акцентом на естественно-научные предметы, открыты институты и университеты, где существовал настоящий исследовательский инкубатор. Девочки учились в таких школах, девушки привлекались в такие университеты. На советском экране был создан образ женщины-ученой, женщины-руководителя. Я не хочу сейчас говорить о причинах сохраняющегося неравного представительства женщин и мужчин в этих отраслях, я хочу говорить об успехах, о высокотехнологическом лидерстве, в котором женщины принимали участие. Запад стал это копировать, в том числе технологические школьные программы и идеи продвижения женщин в науку. Запад учился у нас. В 1990-е годы у нас очень многое изменилось к худшему в отношении развития науки и высокотехнологичных производств, мы на государственном уровне забыли не только о женских программах в образовании, но и вообще о необходимости проращивать гениев в естественных науках. А, например, в США и европейских странах, которые переняли опыт, продолжили развивать наши идеи, были созданы различные программы типа STEM. Они по-разному назывались (SMET, METS, STEMTEC (с технологиями), STEMM (с медициной), STREM (с роботизацией), AMSEE (с предпринимательством) и проч.) и были нацелены на развитие специальных школьных программ, открытие магистерских и аспирантских направлений подготовки в этой области, на вовлечение девочек и молодых женщин в эти области. Мы должны вернуться к своим идеям, после перерыва в государственной поддержке девочек в естественно-научных образовательных программах и поддержке самих программ опять стать лидерами в вопросах создания мировой научной и технологической элиты.

– Одной из составляющих программы STEM является математика. Она у нас преподается в школе на высоком уровне. Нужно ли ее усиливать, не отвернем ли мы этим нашу молодежь?

– Математика никого не пугает, это инструмент, который объединяет все дисциплины, не только естественно-научные. Сегодня экономика, демография, социология, психология не могут достойно развиваться без математических дисциплин. Молодежь стала более прагматичной. Ее пугает не сложность преподаваемых дисциплин, а отсутствие качественных знаний, которые востребованы на рынке труда. Например, молодые поняли, что единственная отрасль, которая будет расти в течение ближайших 20 лет, – это IT. Они это знают. И хотят комфортно жить, иметь свободные деньги, быть востребованными, ходить на интересную работу. Приведу пример. Я посетила в этом году Datafest, который устраивает Mail.ru. Весьма популярная площадка. 90% участников – молодежь. Мальчиков больше, чем девочек, но девочки представлены значительно (более четверти). Такой живой интерес молодых людей к знаниям можно увидеть нечасто. Эта молодежь – обычные школьники старших классов, студенты вузов. Ребята и девушки из регионов едут ночь на поезде, чтобы поучаствовать в таких научных фестивалях, без отдыха с утра до вечера впитывают новые знания о тенденции в программировании, работе с большими данными, нейросетями, стремятся попробовать себя. Мы привлечем молодежь, а не оттолкнем. 

Московский университет всегда понимал, что талантливую молодежь надо искать, собирать по крупицам и поддерживать. Всем известны университетские универсиады и олимпиады, летние и зимние школы, нацеленные на поиск талантливых детей, в том числе в регионах. Создан Центр национального интеллектуального резерва МГУ. Это надо делать в масштабах страны и на всех образовательных уровнях. Это один из рецептов возвращения лидерства России в технологическом вопросе.

– А математика, получается, некий межпоколенческий язык?

– Верно, математика везде универсальный язык. Она связывает дисциплины и людей во всем мире, лежит в основе междисциплинарных подходов, за которыми будущее в научных открытиях. Второй современный язык – язык информационных технологий. Программист, специалист по работе с данными сегодня нужен в штате любого гуманитарного научного подразделения, если мы хотим делать современные качественные исследования.

– Какие гендерные стереотипы сегодня мешают девочкам получать техническое образование?

– Стандартные, всем известные: «девочкам не место в математике, физике, инженерии…», «для девочки важнее дом, семья» и прочее. Часто их дома отговаривают от высокотехнологических и естественно-научных специальностей, настраивают на «легкие» виды работы. А в «неженскую» науку можно идти только в поисках супруга, даже в том случае, когда девочка явно имеет талант к освоению математических и других естественно-научных дисциплин. Даже в стране, где женщины вышли на рынок труда раньше всех и почти сто лет назад. Даже в государстве, которое на протяжении века поддерживает модель двузарплатной семьи. А стереотипы позапрошлого века все еще сильны, хотя и мешают женщине, мужчине, семье, государству. Последствия – сами женщины чувствуют себя неспособными, боятся пробовать.

Американцы, например, запретив себе стереотипные высказывания и поступки в отношении способностей женщин, через некоторое время получили за счет активности последних резкий рост патентов в химии, биоактивных препаратах, производстве полупроводниковых приборов, мебели, в обработке данных, хирургии, цифровых системах и электрических машин. С 1990 по 2010 г. доля патентов, зарегистрированных женщинами, увеличилась в два раза. Инновационная и предпринимательская активность также прирастает за счет признания возможностей женщин. С 1980 по 2010 г. доля товарных знаков, принадлежащих женщинам, также увеличилась в два раза, достигнув 33%. Наиболее популярные отрасли для женщин: реклама, одежда, образование, научно-технические услуги, дизайн. В сознании общества накопилась критическая масса неприятия стереотипов, женщин «впустили» в инновационные и высокотехнологичные сферы не только формально, но и реально. Тот же процесс идет в Европе. Это выгодно с точки зрения прагматичных наций.

Сейчас «с легкой руки» декана Александра Александровича Аузана на экономическом факультете МГУ в бакалавриате реализуется проект по проращиванию элиты, умников и умниц – ПАН-группа, или группа повышенной академической нагрузки. Результаты этого разум-инкубатора замечательные. Обучение первой группы завершится летом 2017 г., но уже двух выпускников пригласили ведущие университеты мира в аспирантуру, не требуя завершения магистратуры. Это студентка Настя Буря и студент Александр Геворкян. Остальные девочки и мальчики выбирают российские университеты и фирмы. Как Вы понимаете, они нарасхват. Еще пример. На юбилее факультета в 2016 г. награждали стипендиями наших лучших молодых ученых и аспирантов, в этом золотом ряду на сцене стояли практически одни девочки. Замечу, на факультете почти равное представительство девушек и юношей, много математических дисциплин. Мы анализируем успеваемость наших студентов разных уровней по математическим дисциплинам – девочки чаще учатся лучше. Возникает вопрос, как помочь мальчикам.

Из-за стереотипов в масштабах государства мы теряем женские умы. Я убеждена: ничего не мешает девушке быть женой, матерью и при этом великим математиком, если в государстве культивируются условия для совмещения родительства и занятости и побеждены допотопные стереотипы. Мы должны предъявить государству требования: создайте условия для совмещения родительства и работы для женщин и мужчин. Поддержите создание образа успешных женщин в науке.

Сегодня мы поставили задачу восстановить технологическое первенство на многих направлениях, а про женщин так до сих пор и не вспомнили. Это очень опасно, потому что образование – долгий процесс. Отдача от образования приходит не сразу, а через 15–25 лет. Это длинные деньги, как говорят экономисты. Надо спохватиться сейчас, иначе мы упустим драгоценные годы и целые поколения. 

Не будем забывать еще один фактор – демографический. Население России стареет. Доля молодежи в населении в возрасте 20–34 г. с 2017 по 2026 г. уменьшится с 22 до 16%. Нам надо постараться дать молодежи все возможности для учебы, неважно, какой пол, национальность, уровень жизни. Нужны хорошие программы в стиле STEM. Тогда мы и при сокращающихся ресурсах получим лучший результат – много умниц и умников. Вспомним о Стратегии на восстановление в России высокотехнологичных отраслей и о задаче роста производительности труда в майских указах.

– В пожилом возрасте женщин в России больше в 2,5 раза. Является ли это еще одной причиной подталкивания женщин к изучению технологий?

– У нас начинается перелом соотношения численности мужчин и женщин в возрасте Христа – в 33 года. До этого «брачный баланс» соблюдается, но постепенно женщин становится все больше. Мужчины, к сожалению, чаще умирают в трудоспособном возрасте. Мы лидеры в мире по разрыву в ожидаемой продолжительности жизни по полу. Часто это связано с употреблением алкоголя, с нежеланием вовремя пойти к врачу, со стрессом от жесткой «мужской» роли. И поэтому к возрасту пенсии женщины остаются одинокими. При этом продолжительность жизни растет: 50-летним россиянкам предстоит прожить сегодня еще 30 лет, 70-летним – почти 15. Репродуктивный период завершен, период «пустого гнезда» давно наступил, что делать еще как минимум 30 лет? Нет только «кормильцев» и «хранительниц», нет только матерей и отцов, нет только работников. Мы меняем свои роли в течение жизни, комбинируем их.

Захотят ли люди этих возрастов заново идти в область технологий, IT, математику? Это сложный вопрос, надо пробовать, советоваться с самими зрелыми людьми. Ясно одно: уже завтра даже в быту, даже на «простых» рабочих местах невозможно будет обойтись без современных технологий. Зрелые женщины не захотят быть аутсайдерами, подключатся. 

Существует понятие «возраст инноваторов». Обычно приходят к выводу, что это 25–44 года. У нас доля «инноваторов» сократится с 31 до 24% к 2030 г. Тревожный прогноз. Но, думаю, это определенный миф. Все зависит от системы образования. До 25 лет люди учатся, «выстреливать» начинают в ближайшие 10–15 лет. Если мы поменяем систему образования, если мы начнем обучать технологиям в старших возрастах (в 40, в 50 лет), может, мы «просеем» население через сито качественного образования еще раз?

И получим результат. Время остается. Наступает эпоха «второго урожая земляники». Осенний период человеческой жизни стал полноценным. Раньше мы рождались, росли, работали и умирали. Были весна, лето и сразу зима. Сегодня мы готовы к второму урожаю, демография дает нам этот шанс.

Нам нужно опровергнуть стереотип, что инноваторы могут быть только молодыми. В Европе работают университеты полного цикла для людей всех возрастов – образование в течение жизни. Открывают магистерские программы для тех, кому за 50. Почему нам не сделать это? Людям дают ипотеку до 65 лет. Дают деньги, потому что понимают, что отдадут – живут долго, работают. Если могут ипотеку отдать, то учиться точно смогут.

Мы стоим на пороге очень быстрого старения. Сегодня у нас в пенсионном возрасте каждый пятый человек, а через 20 лет будет каждый третий. Женщин среди людей современного пенсионного возраста в 2,5 раза больше, чем мужчин. Стареет и сокращается трудоспособная часть населения, растет продолжительность здоровой жизни (в 2016 г. она составила в среднем 62 года), удлиняются все периоды жизненного цикла, старость сдвинулась к старшим возрастам.

Мы стоим на пороге колоссальных изменений в человечестве, поэтому должны задействовать в экономике и в социальной жизни зрелое население. Страна, которая этого не сделает, в будущем будет «иметь бледный вид».

– Борьба с эйджизмом?

– Да, с дискриминацией пожилых. Если в 50 лет вы не можете найти работу, вам говорят, что компании не интересны люди преклонного возраста, то это странно. Не так давно стариками считались люди в 60 лет, сегодня старики те, кому за 80. Все пенсионные системы рассчитаны максимум на 15 лет, ни одна пенсионная система не выдержит кормить своих граждан дольше. Да и самочувствие зрелых граждан, которые знают, что они не нужны после 50 лет, не может быть хорошим. Мы должны убрать стереотипы в обществе. Это происходит благодаря государственным программам, потому что «хлеб и зрелища» – это, конечно, хорошо, но надо еще и работу дать. 

– Существуют ли страны, в которых женщины активно задействованы в точных и естественных науках? Если да, то как это произошло? Можем ли мы перенять эту практику?

– Да, меня удивило, что за 10 лет мир сильно изменился именно в этом вопросе. И Европа отстала. Женщин в SТЕМ-образовании у них максимум 30%, тогда как в Юго-Восточной Азии, в арабском мире –под 50%. Почему женским образованием занимаются на Востоке? У меня есть свой аргумент: они пытаются защититься от мигрантов. Лучше привлечь своих женщин как дополнительную силу, чем жителей других стран. И они это стали делать без разделения по отраслям, женщина может овладеть любой профессией. А европейцы отстали. Мы по какому пути пойдем? По пути англосаксонской модели, германской или мы все же обернемся и увидим, что мир разный? Японским университетам, например, сегодня не дают финансирование, если у них недостаточно женщин задействовано в научных исследованиях.

– Это тоже стереотип, что на Востоке все закоснелое и женщины сидят по домам.

– Именно. И мы по старой памяти смотрим на Запад. STEM-программа – это для нас не западное копирование, не излишества, а вопль в пустыне, чтобы хоть как-то соответствовать современности. И нам не надо бояться, надо бежать впереди, признавая свои программы прошлого века хорошим начинанием в этом вопросе.

– Я слышала, что на Востоке многие женщины получают образование, но потом никак им не пользуются. Однако образование им продолжают давать. Мотивируют это тем, что женщины в основном воспитывают детей, т.е. воспитывают нацию, и они должны быть развитыми.

-Я с вами совершенно согласна насчет полезности образованных родителей, но это немного другие задачи. Я все-таки склонна к тому, чтобы создавать в России образовательную систему, которая будет функционировать не только в целях воспитания умных детей, это само собой, но и с целью занять лидирующие позиции в технологическом соревновании. Почему мы не можем? Мы можем. Мы обязаны. Мы большая страна, у нас большие амбиции. В мире сложная геополитическая ситуация, что бы мы об этом ни думали. Перед нами стоят государственные задачи не только семейного уровня.

– Вы можете назвать себя феминисткой?

– «Измы» не люблю, не признаю и не хочу клеить на себя никаких ярлыков. У меня есть своя система ценностей, и никакими «измами» она не измеряется, все гораздо сложнее. Однако я отношусь к слову «феминизм» очень лояльно и не вздрагиваю, когда его слышу. Меня несколько раз спрашивали: «Ты считаешь себя феминисткой?» На это я обычно отвечала: «Если вам удобно так говорить, то я феминистка, потому что я ратую за увеличение степени свободы в выборе жизненного пути для женщин и мужчин». И дальше шла реакция: «Ты умная женщина, у тебя семья, уважаемая работа, и ты феминистка?!» Ошибочный подход. С этим словом у некоторых возникают какие-то неправильные ассоциации с искаженной историей про непримиримых суфражисток начала прошлого века, которые били стекла в мужских офисах и ходили в синих платьях.

Как можно объяснить людям, что такое феминизм? Спросите, смолчат ли они, если их дочь будет бить муж? «Нет!» – сказал мне однажды азербайджанский генерал. «Ну, значит, вы феминист», – отвечаю я в таком случае.

– Некоторые мужчины используют термин «обратный сексизм». Например, они говорят: «А о наших правах когда подумают? Нас заставляют быть сильными, успешными, содержать семью». Как бы Вы могли это прокомментировать? 

– Очень просто, как демограф. Мужская сверхсмертность, особенно в 1990-е годы, во многом обусловлена этим явлением, феноменом «обратного сексизма», когда предложили искусственное разделение людей на «кормильцев» и «хранительниц очага». Сейчас в условиях двузарплатных семей это неприменимо. Только в бразильском сериале мужчина приходит с мешком денег, а прекрасная женщина сидит и ждет его в большом доме. В жизни по-другому, но в головах это поселилось именно так. Сейчас мы наблюдаем очередную волну «ренессанса патриархата». По российским мужчинам в 1990-ые годы он ударил даже сильнее, чем по женщинам. Это отразилось на уровне смертности мужчин. Чем закончится новая волна?

– На Ваш взгляд, какое влияние могут оказать женщины на общество, если будут занимать больше должностей в научной и политической областях?

– Чем больше людей на входе в систему качественного современного образования, перспективных сегментов рынка труда, тем больше на выходе результат в терминах экономического роста, процветания страны. Во всех сферах. Нельзя не учитывать половину ресурсов России, нельзя не давать шанс половине населения проявить себя в передовых областях. В Бразилии в каждом дворе футбольная площадка. Результат – передовые позиции страны в мире футбола. В Республике Калмыкия Кирсан Илюмжинов ввел преподавание шахмат в школах. Результат – победы в юниорских турнирах. Например, в 2016 г. Динара Дорджиева завоевала бронзу на чемпионате мира среди юниоров с отрывом всего 0,5 очка от первого места. Поэтому вопрос об образовательных программах в стиле STEM для всех юных и специальных методах привлечения девушек в них для меня не стоит. Это надо делать, пока не исчезнут стереотипы о способностях женщин. Новая постановка вопроса – STEM-программы образования и занятости для зрелых и пожилых, а значит, в основном для женщин.

Скажу Вам больше. То правительство обеспечит себе бессмертие, которое сможет предложить программы прорывного опережающего образования в современном меняющемся мире на пороге очередной технологической революции для разных поколений. А также придумает, как собрать «второй урожай земляники» в стареющем обществе.   

Агата Коровина, информационное агентство Евразийского женского сообщества